Любопытно было наблюдать, как люди, вполне разделяющие антикоммунистические взгляды Александра Подрабинека, но более системные, статусные и стремящиеся выглядеть более респектабельно, поспешили дистанцироваться от его письма, как минимум называя неудачными его форму и тон. Постарались хотя бы дать понять, что с Подрабинеком не согласны.

Я антикоммунизм Подрабинека не разделяю категорически, но в данном случае считаю, что он абсолютно прав. И говорю я это совсем не из-за "блеяния козлов", которое, по словам Леонида Радзиховского, "делает неудобным спор с Подрабинеком по существу". Я не стал бы называть правильным то, с чем не согласен, даже из солидарности с гонимым. Промолчал бы, обошел бы этот вопрос. Ограничился бы оценкой действий противной стороны.

Но в том-то и дело, что я считаю письмо Подрабинека верным по содержанию. Что до его формы и тона, то они совершенно адекватны ситуации. Поведение группы советских ветеранов во главе с г-ном Долгих и примкнувших к ним чиновников-капиталистов требовали именно такого и только такого ответа. Резкого, как пощечина.

Прежде всего потому, что инициированное этой группой принуждение к снятию вывески "Антисоветская", принуждение при помощи запугивания, шантажа и игры с законом, превращенным в обычный кистень, — это именно "жлобство, низость и глупость". И никакое геройство на фронте, никакие заслуги перед родиной, действительные или мнимые, этого отменить не могут. И именно с этого надо начинать, а уж потом научно и аналитично объяснять, что у Владимира Ивановича просто ментальность такая — ментальность "человека Востока". Хотя, конечно, политолог Алексей Макаркин прав: Долгих несомненно принадлежит к традиционной культуре восточного типа, архаической, примитивной и авторитарной.

Макаркин пишет, что в сложившейся ситуации "невозможно найти "среднее" решение – можно либо признать за автором право на выражение собственного мнения (при этом совершенно не обязательно быть согласным с его позицией), либо отказать ему в этом с той или иной степенью жесткости". Ситуация на самом деле хуже жестче и конкретнее. Либо государство признает равное с приверженцами советской системы право ее противников публично выражать свое к ней отношение независимо от того, задевает это чьи-то чувства или нет. Либо на государственном уровне вновь устанавливается, что те, кто противостоял советской лжи и подлости, — враги народа, предатели и вообще вредные люди, что сажали их законно и справедливо.

Именно к этому прямо ведет дело "православный" идеолог нашизма Борис Якеменко, называющий вывеску "Антисоветская" оскорбительной, а противников советской власти предателями. Обещающий устроить такое, что "другим подрабинекам типа Новодворской или Савенки будет неповадно". За что же он "Савенко" к Валерии Ильиничне присовокупил (то-то она рада будет)? Ведь всем известно, что к советской эпохе он относится с большим пиететом. При чем здесь он? Да при том, что оппозиционер. Нападая на противников власти прежней, нашисты метят в противников власти нынешней.

И это еще одно доказательство, что скандал, вызванный гнусностью Долгих и Митволя, расколол общество отнюдь не по идеологическому признаку. Это не спор коммунистов и антикоммунистов. Это Россия, которая сажала, вместе со своими нынешними почитателями и продолжателями идет войной против России, которая сидела и которую мечтают сажать опять. Это номенклатура — старая и новая — против рядовых граждан.

Заметим в скобках: о праве защитников всего советского (в том числе и откровенных сталинистов) выражать свои взгляды речи вообще не идет. Ничем по сути не отличающееся от мерзкого доноса Долгих предложение лидеров "Яблока" ввести уголовную ответственность за оправдание или отрицание преступлений сталинизма никем всерьез не рассматривалось и не принесло вреда никому и ничему. За исключением репутации этой "самой демократической российской партии".

Я не хочу делить ветеранов войны по идеологическому признаку. Делить на хороших, которые просто родину защищали, и плохих, которые защищали Сталина и его систему. Леонид Радзиховский десять раз прав, когда пишет, что трагическая реальность давала людям возможность защищать эти вещи только "в одном флаконе". И даже те из них, кто сознательно защищал Сталина, и даже те, кто упорствует и продолжает оправдывать его до сих пор, заслужили на войне и благодарность, и уважение, и право на достойную старость, и право на покой. Право на то, чтобы к ним хотя бы не приставали по поводу их малодушного нежелания признать, что храм, которому они служили, оказался выгребной ямой. Но ровно до того момента, пока они сами не начинают приставать к другим. Приставать не просто с поучениями. Это можно и потерпеть из уважения к сединам. Их право на покой заканчивается тогда, когда они начинают требовать снять, закрыть, запретить, выслать, сослать, посадить, расстрелять. Когда они пытаются стать вертухаями. Когда они пытаются продолжить гражданскую войну.

И вот тут уже не может быть никакой поправки ни на былые доблести и заслуги, ни на преклонный возраст. Тут уже, как говорится, ничего личного. И тут обиженным почтенным сиротам придется как минимум услышать некоторые неприятные для них вещи. Про то, что именно они и им подобные испохабили идеалы социализма так, что само это понятие еще долго будет у многих ассоциироваться исключительно с концлагерем. Что именно их руками в странах Восточной Европы был установлен такой "социализм", от которого ее народы кинулись врассыпную при первой возможности. Что гордо заявляя о спасении мира от фашизма, они на деле утверждали режим, который сам на три четверти был фашистским. И не их заслуга, что у режима была еще одна нефашистская четверть.

Ну и наконец, им придется услышать, каков оказался итог их жизни. Сами они вертухаями быть уже не могут. Места заняли более молодые и зубастые, не склонные с кем-то делиться. Поэтому им остается лишь с тоской вспоминать о тех временах, когда "всех вас отправили бы на Колыму", ябедничать новым вертухаям подобно последним лагерным стукачилам, крышеваться у братвы мужа Батуриной и ходить в шестерках у режима нашего национального байкалфинансгруппенлидера. У того режима, который воплотил в себе все худшие стороны карикатуры на капитализм, рисовавшейся их советским агитпропом.

Нашей стране нужно не продолжение девяностолетней гражданской войны. Ей нужен диалог между людьми разных идеологий и историческое примирение. Но всякий диалог, всякая цивилизованная дискуссия прекращается там, где в дело идут угрозы "сделать так, чтобы неповадно было", административное выкручивание рук, судебные иски, психиатрические экспертизы и разбирательства на разных комиссиях. Это понимают и многие сторонники советской власти, взявшие на себя обязательство никогда не прибегать к насилию с целью ограничения свободы высказываний их оппонентов. Действия группы статусных ветеранов, приближенных к правящей клептократии, — провокация против самой возможности оздоровления общественной атмосферы в стране. И не важно, действовали ли Долгих и компания по собственной инициативе или по чьей-то подсказке. Выгоды из этого может извлечь лишь новая олигархия бюрократов.